Недавно я осознала, что я – мама из серии «Надо подпортить удовольствие».
– Мам, смотри, меня шоколадкой угостили, – радуется дочка.
– Не ешь сейчас, живот заболеть может, – отвечаю я.
– Мы так бегали, так играли, я вся мокрая! – рассказывает ребёнок об игре с друзьями.
– Простыть можешь. Или упасть. Бегай помедленнее, – говорю ей я.
Я потом сижу и думаю о том, что снова «отравила» человеку радость. Всего пара слов – и восторг прошел. Мои дети делятся хорошим, а я сразу репетирую самый плохой сценарий. Ладно, это хотя бы мелочи. Но, когда ребёнок кашляет, мне нужно напрячься и отогнать мысль об антибиотике. Каждый раз я хочу одеть детей на улицу потеплее и каждый раз напоминаю себе о температуре за окном. Во мне постоянно живёт мерзкий страх за моих дочерей. Потому что я – тревожная мать.
С чего начинается страх за детей
Интересно: Послеродовая депрессия: личный опыт одной мамы
В моем случае – с того, как меня саму воспитывали, и с отсутствия нормальных знаний о материнстве. Мои родители, медицинские работники советской закалки, не просто «травили радость», а с весомой аргументацией.
– Не ешь мороженое, горло заболит, – говорили мне. – А потом будут проблемы с…
Далее – куча медицинских терминов. Но при этом я родителей обожаю и всегда считала, что они меня хорошо воспитали. Поэтому многие установки нашли отражение и в моём материнстве.
Сама я – единственный ребёнок в семье. Первый младенец, которого я увидела вблизи, был мой собственный. Я искала ответы на все свои вопросы в интернете и получала очень противоречивую информацию. Как и многие мои подруги.
После родов и примерно до года материнская тревожность – нормальное явление для всех. Малыш кажется таким хрупким, ему так страшно навредить. Но потом он растёт, умнеет, становится более самостоятельным. По идее маму должно отпустить это чувство страха. Но бывает так, что оно никуда не девается. Как произошло со мной. Дети подросли, им через пару лет пора в школу, но уровень тревожности не снизился автоматически.
Как отследить в себе излишнюю тревогу
Когда подросла моя старшая дочь, я постоянно испытывала раздражение, общаясь с другими людьми. Меня невозможно было спрашивать ни о чем, что касалось её воспитания. Особенно травмировали такие вопросы, как:
– А на горшок-то уже пошла?
– Как разговаривает? Сколько слов знает?
– Цвета уже называет?
– Что уже умеет?
Это были обычные вопросы, и реакция на ответы была дежурной до равнодушия. Но я нервничала. Мне каждый раз казалось, что мне пытаются указать на то, что мой ребёнок не вполне здоров, что у неё серьёзные проблемы с развитием и здоровьем. Если за вопросом ещё и следовало сравнение с какими-то другими детьми, то вообще всё, я воспринимала сказанное на свой счёт. Дома начинала терроризировать дочку то горшком, то буквами, то цифрами, то цветами. Это начало влиять на наши отношения. Настолько, что ребёнок от меня прятался. Поэтому я стала разбираться в вопросе.
Когда тревожиться нормально?
Мне было очень важно доказать самой себе, что я не потенциальная пациентка психиатра. Поэтому я выделила ситуации, в которых совершенно нормально переживать за своего ребёнка. Это, например:
- Конкретная угроза здоровью. Если ноги промокли, то нужно идти домой и переобуваться в сухую обувь.
- Когда ребёнок сам сообщает, что что-то не так. Его обижают – он об этом говорит.
Следом я начала отслеживать свои страхи из-за гипотетической угрозы. К примеру, я знаю, что свирепствует грипп. Мой порыв – осесть дома с дочками, никуда не ходить. Но вместо этого мы всё равно идём на прогулку с соблюдением мер безопасности. То есть – с больными не контактируем, по возвращению помоем руки.
Почему тревожность мешает матери?
Читайте также: “У нас будут погодки! Можно я съеду, а вы как-нибудь сами?” – как мама хотела одного, а получила двоих
Помимо того, что жить в вечном страхе в целом энергозатратно, от этого ещё и нарушается контакт с собственным ребёнком.
Я очень поздно начала учиться понимать, что хочет моя старшая дочь. Потому что моя тревога работала в качестве глушителя для её потребностей.
Совсем маленькой я давала грудь на каждый писк. Это прекрасно, когда младенцу полгода. Но в дочкины полтора я уже просто её затыкала вместо того, чтобы осознать, что она чего-то хочет и рыдает не только от голода и страха. В общем, мы тогда ещё не были настроены на одну волну.
Тревожные мамы проявляют свою любовь через постоянное кормление, одевание в более тёплую одежду, лечение. Мне было трудно довериться своим ощущениям, поэтому я хваталась то за градусник, то за полковник. Мама в нашем случае была больше функцией, чем эмоциональным подкреплением. Когда я поняла, что дочь уже начала едой замещать другие потребности, я остановилась. Её возраст уже позволял сказать, когда она действительно хочет есть и насколько ей холодно. Но самое тяжёлое для меня то, что даже моей девочке пришлось учиться это определять. Она не умела, я всё делала за неё.
Почему тревожность мешает детям?
Читайте также: Как наладить отношения с падчерицей: непростая история мачехи
Раньше, ещё в моем детстве, было в общем-то совершенно нормально, что дети приходят из школы сами и могут хотя бы погреть себе обед. Сейчас невозможно представить, что второклашка сам вечером возвращается домой. Времена изменились, чувство безопасности ушло. Наша тревожность теперь один из механизмов выживания.
Однако безопасность ребёнка – это взрослая задача. Его же главная цель – вырасти и отделиться. Что будет довольно трудно сделать, если только мама точно знает, когда деточка замёрзла. Своей тревожностью родители замедляют, а то и вовсе ставят на паузу процесс сепарации.
Кроме того, можно дойти до состояния – гиперопекающая мать. Я уже шла по этому пути. Пыталась жить не рядом со своей старшей дочерью, а за неё. В будущем это превратилось бы в попытки решать все вопросы вместо дочки. И такими методами лишать её собственного опыта.
Кроме того, я могла вырастить свою тревожную копию. Как кого-то мои родители. Транслируя мне на постоянной основе, что мир не безопасен, они действительно меня в этом убедили. Я выросла с чувством беспомощности, и сама стала вечно переживающей матерью.
Как избавиться от излишней тревожности?
Лучше всего помогла работа с психологом. Но и без этого к рождению второй дочери я стала намного адекватнее.
Для этого понадобилось:
- Дистанциироваться от всех людей, общение с которыми повышало уровень моей тревожности. В их числе оказались и мои родители. Мы общаемся, но советы по воспитанию я попросила мне больше не давать.
- Обращаться к врачам, когда паника из-за здоровья детей мешает жить. Информация из компетентных источников действует успокаивающе.
- Придумать план действий на случай, если мои страхи оправданы.
- Осознать, что детям придётся стать самостоятельными. Им нужно учиться справляться с трудностями, пока я рядом.
Сейчас я уже умею делать всё для счастья своих дочерей, но при этом оставляю им право на выбор и на ошибки.
Но больше всего помогло в моём конкретном случае время на себя. Как только я начала подрабатывать, заниматься спортом и творчеством, мне стало значительно легче бороться с материнской тревожностью. Знаю, что для некоторых моих подруг хорошим помощником стал личный дневник, куда они записывали свои переживания.
В жизни должно быть больше позитива, чтобы перестать бояться. Поэтому я стараюсь читать добрые книги и пореже переживать из-за новостей. В первый год старшей дочери я постоянно отслеживала в лентах сообщения о насилии в адрес детей и несчастных случаях, произошедших с ними. Поэтому жила в вечной панике. Лучше такие вещи избегать.
Постепенно тревожность ушла, уступив место спокойной заботе о детях.
Оставить комментарий