О том, что их ребёнка травят другие дети или учителя в школе, родители могут узнать последними. Или не узнать вовсе. Можно сказать – мне «повезло». Конечно, это сомнительная удача – выяснить, что моя восьмилетняя дочь подверглась буллингу, а по-русски – травле.
Просто однажды я оторвалась от своих ежедневных дел, от изматывающей работы и с ужасом осознала, что моя маленькая девочка кардинально изменилась.
Я себя до сих пор виню за то, что не сразу заметила эти перемены. Девочка у нас всегда была весёлой, общительной, обожала петь и танцевать. В своём втором классе прекрасно училась. Изменилась она не за один день. Просто я увидела поздно. Звоночки зазвучали намного раньше.
Дочка перестала дома петь и пританцовывать. Она очень самостоятельная, даже одежду выбирает себе сама. В какой-то момент в ход пошли самые тёмные вещи в её гардеробе.
Вечерами она ложилась в кровать и заявляла:
– Я – уродина. Меня никто не любит.
– Мы тебя очень любим, – отвечала уставшая за день я.
– Нет, никто меня не любит.
Мне некогда было об этом думать. Мысленно я всё свалила на приближающийся переходный возраст. И если бы не упала успеваемость, я бы так и не узнала, что моя дочь страдает.
Выяснилось, что у неё снизились оценки. Тетради стали менее аккуратными. Она начала запускать домашние задания. От знакомых я узнала, что во время школьных перемен дочка стала прятаться подальше от одноклассников. Вообще-то она всегда обожала быть в центре внимания. Этому ребёнку было неведомо стеснение.
У моей дочери ещё с детского сада была лучшая подруга. Именно она и стала в итоге инициатором травли. В класс пришла другая девочка, они начали дружить сначала все втроём, а потом две барышни объединились против дочки.
Ладно бы они просто поссорились. Но девочки начали подговаривать одноклассников против моего ребёнка. Её дразнили, отбирали и прятали вещи, выбивали из рук обед. Пару раз гоняли по коридору. Выкинули из окна на проезжую часть дочкину шапку, а мне она соврала, что потеряла.
Такие для взрослого человека мелочи повторялись в её жизни каждый день в течение нескольких месяцев. Она сжимала кулаки и храбро шла в школу, где её некому было защитить. У меня мороз пробегал по коже, когда я смогла её разговорить и всё это выяснить.
Оказалось, что несколько раз дочка пыталась заговорить со мной и со своим отцом о том, что её обижают. Я даже не запомнила этих бесед – настолько была уверена, что таких красивых и милых детей никогда никто травить не будет.
– А что мы с папой тебе советовали? – всё же спросила я.
– Вы говорили, чтобы я дала сдачи.
«Прекрасные» мы педагоги – велели маленькой девочке подраться с половиной класса. Так я поняла, что подобные рекомендации в случае масштабной травли не работают.
Я пообещала дочке разобраться в ситуации. Первым делом обратилась к учительнице детей. Она тоже не заметила происходящего. Никто же не жаловался. Когда я всё рассказала, преподавательница пришла в ужас. Вместе мы осознали, что происходящее в детском коллективе может пройти мимо взрослого и привести к чему-то непоправимому.
Ругать чужого ребёнка я не имею права. Учительница пообещала поговорить лично с девочками-зачинщицами и их родителями. Мы обговорили, что мою дочь посадят дальше от её недругов. Педагог сказала, что будет следить за тем, чтобы дети как можно меньше контактировали.
Она даже попробовала, пользуясь своим влиянием, окружить дочку другими возможными друзьями. Но со стороны вся ситуация стала выглядеть так, будто бы мой ребёнок внезапно попал в любимчики. А дети очень тяжело переживают такие вещи. Ещё и учительница
– самая первая.В общем, как-то после уроков дочку подкараулили в фойе, побили, а учебники порвали. После этого в школу она больше не вернулась. А нам предстоял очень долгий путь по восстановлению её самооценки. Забегая вперёд – прежней беззаботной малышкой она больше не стала.
Читайте также: Буллинг (травля): какие 10 типов детей находятся в зоне риска
Когда я поняла, как серьёзно пострадал ребёнок, то договорилась на работе и взяла отпуск за свой счёт. Деньги имеют значение, но тогда нужно было спасать дочь. До летних каникул оставалось всего несколько недель, поэтому было решено, что на уроки она ходить не будет, а осенью начнёт учёбу в другом учебном заведении.
Два месяца я каждый день пыталась растопить льдину, в которую она превратилась. Её мало, что радовало. Любая мелочь могла вызвать истерику. Спокойная раньше девочка вдруг начала себя вести, как персонаж фильма «Трудный ребёнок»: пререкалась, шкодила, даже воровала. Я сама получала очень мало поддержки от окружающих.
– Мало пороли, – сказала мне одна близкая родственница. – Но ещё не поздно дать порцию витамина Р.
Я не представляла, как бью своего ребёнка, который и так пережил сложное время в школе. Вместо этого я стала обнимать её как можно чаще. Я вообще не наказывала дочку, хотя иногда очень хотелось.
Мы много говорили о её эмоциях и называли их. Рисовали каждую, обсуждали. Я договорилась о сеансах с детским психологом. Кстати, это довольно быстро помогло. Всем родным я запретила критиковать дочь в это время. Дома она – самая красивая, самая умная, самая лучшая и никак иначе. Очень медленно она снова научилась нам доверять и стала вести себя более расслабленно. Жутких выходок стало меньше – как будто дочь вдруг прекратила нас проверять.
Тем летом почти все увлечения у нас были общими. Для того, чтобы дочка снова начала танцевать, я сама этому научилась. Мы устраивали баттлы каждый день. Записались на вокальные курсы и вместе пели.
Я читала вслух ей самые любимые книжки, несмотря на то, что дочка сама великолепно умеет читать. Всей семьёй мы ездили на море, где всё внимание было для неё.
Выбирать новую школу мы тоже ездили вместе. В итоге окончательно определились, только побеседовав со всеми потенциальными учителями. Дочь тоже в этом полноправно участвовала. К сентябрю ей уже даже хотелось побыстрее начать учиться. Но страх перед детским коллективом ещё был.
К сожалению, родители практически не могут повлиять на ситуацию, кроме как вывести из неё своего ребёнка. Другие мамы и папы будут защищать собственных детей, даже если они ведут себя агрессивно.
Самым трудным оказалось пережить сам факт того, что предательство совершила лучшая подруга. Моя дочка заявила, что больше никогда не будет дружить с девочками, настолько глубока была её травма.
Читайте также: Забытые книги СССР, которые обязательно понравятся ребенку и научат его многому
Я читала ей книги о дружбе между девочками. Очень хорошо помогли «Манюня» Наринэ Абгарян и «Послушай моё сердце» Бьянки Питцорно.
Отличным примером стал мой собственный опыт. У меня есть подруга, с которой мы вместе со школы. Об этом я поговорила с дочерью.
Победой стало то, что в новый класс она шла с надеждой встретить там подруг. К счастью, так в итоге и произошло. Постепенно она обрела друзей. О старом классе вспоминала редко.
Примерно через год я заметила, что в дочери вновь появилась прежняя непосредственность. Но этот опыт травли, который она пережила в слишком раннем возрасте, остался в нашей семье навсегда. И я уверена, что именно взрослые должны брать на себя ведущую роль. Кроме нас никто не защитит наших детей.
Читать комментарии
Жесть, конечно
Выпороть следовало бы родственницу, которая предложила это сделать с дочкой...